Рассказ о пяти городских усадьбах Саратова XIX века, живших в них людях и связанных с ними событиях

Сегодняшнее наше путешествие из настоящего в прошлое вновь начинается на улице Чернышевского, что длиной лентой протянулась через весь город — от Заводского района до подножия Соколовой горы. По обеим сторонам ее расположились учебные заведения, производственные предприятия, офисные здания, несколько медицинских учреждений, популярные музеи, планетарий. Все это многообразие построек чередуется с большим количеством элитного жилья и островками старой застройки с балкончиками, крохотными двориками за заборами, с растущими там высоченными тополями и лавочками под ними.

Не все из старинных домов являются памятниками, хватает и таких, что в силу ветхости доживают свои последние годы. Однако у каждого здания есть своя история. Читайте, и узнаете кое-что любопытное о некоторых исторических зданиях.

Тем временем на Чернышевского

Первой остановкой в нашем маршруте будет пересечение Чернышевской с улицей, название которой дали то ли размещавшееся здесь в середине позапрошлого века Провиантское управление, ведавшее поставками для армии, то ли до ныне сохранившиеся на ней большие продовольственные склады.

Однако известно, что обращенное к Волге завершение Провиантской улицы, в начале XIX века носило название Больничного взвоза, ибо напротив него начиналась территория только выстроенной Александровской больницы.

Сейчас это тихое место, без особого движения, откуда виден пустынный кусочек великой реки.

Соседний с ним взвоз поднимался от Волги к Никольской. Свое официальное наименование он получил по имени улицы, частью которой являлся. В современных реалиях дореволюционная Никольская стала улицей Радищева, но в какой-то момент утратила свой выход к воде — теперь она упирается в заборы.

Однако исчезнувший взвоз местные жители куда чаще называли Кабановским, нежели Никольским. Так в мемуарах саратовца В.А. Шомпулева написано, что в 1837 году по Кабановскому взвозу вступил в Саратов будущий император Александр II, а в 1863 году по нему проследовал в город наследник престола великий князь Николай Александрович. Но почему же взвоз получил такое странное имя? Минуту терпения, друзья.

О волжских взвозах в старом Саратове

Было время, когда основная жизнь города кипела и суетилась у Волги. Саратов долгое время являлся логистическим центром в транспортировке вглубь страны эльтонской соли, которая составляла треть от общего количества добываемой в государстве важнейшей пищевой добавки, здесь был крупный распределительный пункт в торговле икрой и рыбой. А поскольку в губернии вызревали отменные пшеница и рожь, то город стал поставщиком зерна и муки во все концы Российской империи…

Река несла на своей необъятной шири бессчетное количество лодок, плотов и массу судов различной конструкции, которые привозили и увозили грузы изрядного количества наименований. По воде из одного места в другое транспортировали рыбу, смолу, деготь, канаты, строевой лес и предназначенный на дрова, железо, хлеб, чай, сахар, посуду, шелковые ткани, бумагу, фрукты, вина…

Конторы, пассажирские пристани, дебаркадеры и причалы — все располагалось на берегу Волги в черте города. Суда швартовались, и тут же, словно муравьи, облепляли их грузовые рабочие – начиналась разгрузка товаров, которые либо сразу отправляли гужевым транспортом по взвозу в город, либо размещали на хранение в береговых пакгаузах. Понятно, почему так дорого ценились близкие к реке участки земли.

Богатый купец второй гильдии Федор Степанович Никитин владел обширным куском прибрежной полосы. Ему также принадлежал примыкающий кусок земли — прямоугольная территория от Волги и до Большой Сергиевской, пространство между двумя взвозами —Больничным и следующим, ведущим к улице Никольской.

На своем огромном участке он построил особняк, который также поражал своими размером и размахом. На фото видно, что над каждой из четырех сторон дома вырастают мезонины, над ними — по центру — возвышается восьмигранный бельведер.

…В человеческом обществе давно закрепилась привычка присваивать прозвища своим ближним. По большому счету, большинство фамилий когда-то произошло от прозвищ. Об этом явлении давно метко высказался Гоголь:

Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай свое прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наемную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет.

Неизвестно что стало тому причиной — особенности ли характера или исключительно крупное телосложение, но купца Федора Никитина по-уличному кликали Кабановым.

По закрепившемуся прозвищу хозяина дворового места, и взвоз стал именоваться Кабановским, так что иногда в краеведческой литературе этот памятник архитектуры и градостроительства регионального значения так и называется — «Дом Кабанова».

С появлением железной дороги в 1870-х годах саратовские взвозы утратили свое основное предназначение, после чего один за другим стали исчезать с лица города, оставив о себе лишь историческую память.

В это же самое время удача оставила купца Ф.Н. Никитина, вынудив его продать землю представителям клана Рейнеке, которые построили на участке паровую мукомольную мельницу. В советское время производство было перепрофилировано, сейчас в старинных стенах предприятия работает «Саратовский комбикормовый завод».

Мемориальная табличка на купеческом доме напоминает, что Федор Степанович Никитин в период с 1867 по 1869 годы был городским головой. Задумывались ли вы о том, что означает термин — «глава города»? Когда он возник? В чем заключались обязанности градоначальника? Сколько всего их было в дореволюционном Саратове?

Пост, на котором должно приносить пользу городу

До Октябрьской революции руководителем города был городской голова. Он избирался городской думой и заправлял деятельностью аппарата городского общественного управления. Должность городского головы, учрежденная манифестом императрицы Екатерины II, стала первым шагом по усовершенствованию петровской системы местного управления.

Изданная Самодержицей Всероссийской в 1785 году «Жалованная грамота городам Российской Империи» добавила к ней новое учреждение – постоянно действующую городскую думу, которая вместе с городским головой избиралась «настоящими городовыми обывателями».

Следует заметить, что состав горожан по сословиям был весьма пестрым: в него входили не только дворяне и купцы с мещанами, но и ремесленники, крестьяне, казаки, разночинцы. Однако от участия в городском самоуправлении отсекалась значительная часть населения: в выборах могли участвовать только лица мужского пола, к тому же имевшие определенный возрастной и имущественный ценз. Избранных в думу называли гласными, поскольку они подавали голос от имени горожан.

Вот здесь заседала Саратовская городская дума и располагалась городская управа. Здание построено в 1844 году.

Впервые гласные с городским головой появились в Саратове в далеком 1787 году. Срок их полномочий составлял три года, а после реформы 1870 года вырос до четырех лет.

Первые лица думы в дореформенный период – почтенные представители гильдейского купечества и весьма состоятельные люди, ибо тогда они не получали официального жалования. Хотя пост главы города не наполнял карманов занявшего ее, зато наделял его аурой почета и уважения, что становилось для иных честолюбивых и амбициозных купцов определяющим моментом.

Городской голова с думцами занимались вопросами, «связанными с городскими пользами и нуждами», то есть благоустройством, развитием торговли и промыслов, надзором за порядком на базарах, попечением о бедных и благотворительностью. Уже известный нам Федор Степанович Никитин был одним из трех десятков саратовцев, что побывали до революции на посту городского головы. В истории города он остался как горячий защитник бедноты, преимущественно выходцев из мещан.

Теперь пришла пора познакомиться еще с одним интересным человеком, который, невзирая на личные обстоятельства, много сил отдал управлению городом.

Хрисанф Иванович Образцов — купец не промах

Среди картин столичной Третьяковской галереи есть портрет, на котором художник Венецианов запечатлел ржевского купца Василия Михайловича Образцова. Судя по документам XVIII века, в Саратове проживало несколько человек, носящих такую же фамилию. Однако доподлинно неизвестно, существовала ли какая-то связь именитого купеческого семейства из Ржева с кем-либо из саратовцев.

Что же касается непосредственно Хрисанфа Ивановича Образцова, то не сохранилось никаких сведений, откуда этот человек происходил родом, существуют расхождения даже по году его рождения: где-то указывается 1768 год, а в иных местах значится 1774.

На деловом горизонте Саратова он появляется в 1814 году, а уже через два года, став купцом 2-ой гильдии, Образцов получает привилегию торговать жизненно важным продуктом — солью. Для контроля над соляной торговлей существовало специальное могучее и богатое ведомство — соляная контора. В 1819 году ее возглавил известный саратовский купец М.А. Устинов, который на службу под свое начало пригласил Хрисанфа Ивановича.

В начале XIX века только в одной Саратовской губернии соль приносила государству доход в сумме больше двух миллионов рублей. Однако денежный поток от солеторговли оседал не только в царской казне, немалая часть барышей прилипала к рукам чиновников, сидящих в соляной конторе.

Комиссионер Образцов не был замечен ни в злоупотреблениях, ни в махинациях, ни в каких-либо жульнических ухищрениях. Похоже, у него работа пополнения запасов на складах казенных амбаров шла исключительно добросовестно, причем стахановскими методами.

За три года службы Хрисанф Иванович перевез возами 3 миллиона пудов соли! К тому же сумел при транспортировке сэкономить казне 50 рублей. На нынешний взгляд это совсем небольшая сумма, но, чтобы прояснить ее истинную величину, достаточно сказать, что фунт говядины тогда можно было приобрести за 10 копеек. И за это «отличное на пользу казны усердие» Образцов был отмечен наградою от департамента горных и соляных дел. Но куда более важно то, что за время честной работы оборотистый купец и сам сумел изрядно разбогатеть.

Закончив в 1822 году свои трудовые подвиги в Солевозной комиссии, Образцов выстроил самый дорогой на то время — оценочная стоимость 35 тысяч рублей! – усадебный особняк, где поселился с женой, тремя дочками и двумя сыновьями.

Теперь свои таланты и недюжинные деловые качества Хрисанф Иванович направил на скобяную лавку на Верхнем базаре и торговлю — хлебом, скотом и соленой рыбой, которую предлагал покупателям «оптом и подробно». Вскоре он уже купец первой гильдии, каковых во всей купеческой массе Саратове насчитывалось всего лишь два человека: Х.И. Образцов и некто П.И. Боборыкин.

Он не избегал общественных должностей – регулярно избирался в городской магистрат, был заседателем в Саратовской палате уголовного суда, а в 1840 году занял должность городского головы.

Хрисанф Образцов богател год от года. Но при этом не забывал о благотворительности. Памятуя о тяжелой нужде в юности, он помогал малолетним сиротам, выделял деньги на содержание приютов и богаделен, жертвовал на обустройство и восстановление храмов и монастырей. В неурожайном 1833 году закупил и раздал большую партию продовольствия, чем спас от голодной смерти многих из саратовских бедняков.

Исключительно на личные средства выстроил большую церковь во имя Вознесения Господня, что стояла наискосок от его собственного дома. Свое второе имя — Михаило-Архангельская – церковь получила в честь существовавшего в ней престола архистратига Божия Михаила. К сожалению, храм не сохранился – спустя сто лет его уничтожили. Сейчас на этом месте стоит монументальное здание сталинки.

В XIX веке по просторам Российской империи несколько раз проносились эпидемии холеры. От свирепой «азиатской гостьи» не было спасения, люди умирали в невыразимых мучениях через 6-12 часов от момента заражения. Жизнь Х.И. Образцова — богатея, купца 1-й гильдии, потомственного почетного гражданина города, унесла опустошительная холерная пандемия, разразившаяся в 1847 году.

15 августа, в день успения Божьей Матери, он отстоял обедню в построенной им церкви, по окончанию службы купцу пришлось пройти в церковной ограде мимо череды гробов умерших от холеры. Не успел Образцов вернуться домой, как ощутил первые признаки болезни, а к ближе ночи он умер. К этому моменту из пяти потомков Хрисанфа Ивановича трое — совсем молодыми — уже покинули наш бренный мир. В живых оставались только две старших замужних дочери, о домах и мужьях которых будет дальше идти речь.

Однако род Образцовых не пресекся – от сына Петра у Хрисанфа Ивановича остался малолетний внук, тоже Хрисанф. Он вырастет, тоже будет заниматься торговлей и тоже, как и дед, много сил отдаст общественной деятельности. Благодарные горожане дополнят его именем список почетных граждан Саратова.

Особняк внука — Хрисанфа Петровича. Видите вензель на аттике с буквами «Х.О.»?

Что же касается дома самого Хрисанфа Ивановича Образцова, то он к настоящему времени сильно обветшал – ничего удивительного, ведь ему без малого 200 лет. Но он по-прежнему остается неотъемлемой частью архитектурного наследия Саратова и частью истории города – ведь в нем с 1869 года находилась губернаторская резиденция. Сложившуюся традицию нарушил в 1903 году губернатор П.А. Столыпин, который пожелал перенести место проживания первого лица губернии и его семейства в новый особняк.

О доме Тюльпиных

Дарья Хрисанфовна, приходившаяся старшей дочерью купцу-миллионеру Образцову, в 1816 году вышла замуж. Ее избранником стал тверской купец Петр Федорович Тюльпин, который после этой удачной женитьбы приписался к Саратовскому купечеству. Важная перемена в жизни положительно сказалась на росте его капитала: если в 1826 году Тюльпин числился состоящим в рядах купцов третьей гильдии, то к 1840-му году он по объявленному имущественному цензу становится членом престижной первой гильдии.

Как и все саратовские купцы, Петр Федорович успешно зарабатывал на соли, рыбе и хлебной торговле, определенную прибыль ему приносили сдаваемые в наем дома и пристань, но основной доход он сумел сколотить на винных откупах в разных городах империи. Безусловно, деньги, источником которых служила откупная система, трудно назвать заработанными потом и кровью, ведь обогащение откупщиков шло по щекотливым и нелегальным схемам, основанным на обмане покупателей и фальсификации крепких алкогольных напитков.

Тем не менее по отзывам современников, Петр Федорович будучи «богатым и сведущим человеком, отличался честностью», и все шесть лет, когда он служил городским головой, дела в городе велись «расторопно и были в порядке.» За особые заслуги первогильдейный купец Тюльпин по представлению городской думы был «высочайше» возведен в звание почетного гражданина, став тем самым знатной особой местного уровня.

Разбогатев, удачливый Петр Федорович для себя и своего семейства выстроил роскошный особняк в стиле классицизма. Он и по сей день стоит на улице Чернышевского, правда, в состоянии далеком от идеального. А тогда это был второй по стоимости дом в городе: оцененный в 26 тысяч рублей, дороже которого был только особняк его тестя — саратовского «олигарха» Хрисанфа Образцова.

Что мне особенно нравится в старинных саратовских зданиях, так это их закругленные углы.

Однако правильнее было бы сказать, что это не особняк, а только главная постройка из целого ряда иных строений, входящих в состав городской усадьбы Тюльпиных, которые все вместе являются памятником федерального значения.

Бросим еще один взгляд на парадный фасад главного полутораэтажного дома усадьбы – сдержанные, благородные формы без особых изысков, главное украшение которого представлял портик с колоннами тосканского ордера.

А теперь обратим свое внимание на толстую каменную ограду, усадебные ворота с — подлинными! — деревянными створками, на изящную арку и пару калиток, одна из которых к настоящему времени оказалась по непонятной причине наглухо замурованной.

В лучах арки укреплен деревянный щиток со свободным местом — на таком дворяне обычно размещали свой герб. Зачем он здесь? Возможно, вышедший из простолюдинов владелец усадьбы, заслуженно обретший толику знатности, мечтал подняться еще на одну ступеньку и стать частью высшего сословия империи – привилегированного дворянства?

А теперь давайте зайдем во двор усадьбы. Видим компактный внутренний дворик, со трех сторон окруженный жилыми и вспомогательными постройками.

Главным транспортом безмоторного XIX века были конные экипажи — как наемные, так и личные. В это время пассажирские повозки представлялись взору уже не столь шикарными, какими были экипажи «золотого века» Екатерины Великой, но солидный выезд оставался необходимым признаком состоятельного человека. Даже плохонький экипаж стоил немалых денег, а лошади вообще считались большой ценностью.

Поэтому в подворье этой — типичной для своего времени усадьбы — в обязательном порядке предусматривались каретные сараи для щегольских экипажей, конюшни для быстрых рысаков, ремонтные мастерские и хозяйственные кладовые с погребами и ледниками. Теперь уже не разобрать, где что было, везде устроены квартиры.

К главному дому, сливаясь с ним в единое целое, примыкает длинная пристройка. Удивляет конструкция ее крыши – практически плоская кровля с симпатичной башенкой, немного похожей на крыши балийских храмов.

Здесь очень красивый балкон чугунного литья.

Этот же балкончик с другого бока.

После революции все мало-мальски пригодное для проживания людей, обращалось в жилой фонд. Уже не понять, что в этом здании когда-то было.

Усадьба Тюльпина — памятник архитектуры и градостроительства — после многих лет эксплуатации пришел в бедственное состояние и отчаянно нуждается в достойной реставрации.

Голубые купола

Как искренне верующий человек и не бедный купец П.Ф. Тюльпин неоднократно делал крупные пожертвования на благотворительные цели: на пособия беднякам и на содержание богаделен. На его средства был построен приют для малолетних сирот на Сергиевском взвозе, после чего и сам взвоз и улица, отходящая от него, стали именоваться Приютской.

Склоны и подножие Соколовой горы в простонародье так и назывались — «горы». Это была городская периферия, где обитали беднейшие саратовцы. Известно, что для православного населения того времени церковь была важной составляющей частью жизни. Как и все, бедняки на «горах» ходили в храм, прося у бога помощи в земной жизни и ожидая чуда.

В их распоряжении имелась лишь небольшая деревянная церковь во имя Сошествия Святого Духа, а, между тем, число горянских прихожан постоянно умножалось.

В 1855 году на семью Тюльпиных обрушилось ужасное горе: безвременно ушел в лучший из миров их 27-летний сын. И тогда Петр Федорович с супругой Дарьей Хрисанфовной решаются на благое дело: пожертвовать средства на строительство каменного трехпрестольного храма на месте старой Духосошественской церкви.

К концу 1855 года на горах высился дивный собор в русском стиле — белокаменный и пятиглавый. Пели по всей округе малиновым звоном его колокола, причем самый большой из них — весом в 430 пудов — тоже был даром супругов Тюльпиных. А нагорные жители уверяли, что не было «ничего более прекрасного, роскошного и сказочного, чем эти купола, сияющие золотом и небесной лазурью»…

Особняк, похожий на дом Тюльпиных

В истории Саратова не сохранилось данных о том, когда и кем было построено это двухэтажное каменное здание. Зато точно известно, что в нем располагалась только что созданная Контора иностранных поселенцев, а также то, что оно значительно пострадало от большого пожара 1800 года, уничтожившего полторы сотни домов в городе.

В 50-е годы XIX века это место на планах Городской Управы уже значится домовладением купца Осипа Карзанова. Хозяином был отремонтирован обгоревший флигель, восстановлены дворовые службы, ледник и баня, вновь возведены деревянный каретник с конюшней, амбар, а двор обнесен новым забором с каменными воротами. Так что Переоценочная Комиссия города согласилась с прежней оценкой стоимости усадьбы в 15 тысяч рублей.

В 1866 году в Саратове было образовано Братство Святого Креста, основной целью создания которого были две задачи — просвещение народа и борьба с расколом, поскольку в губернии неуклонно росло число староверческих сект разных толков. В сферу деятельности Братства входили также вопросы благотворительности.

Так их стараниями функционировала бесплатная столовая для бедных и заведение для «сирот и нищих детей». Для которого в 1873 году Братство приобрело у наследников купца Карзанова вместительное здание этой городской усадьбы с большим двором и садом.

Более ста призреваемых сирот получали здесь приют и обучались навыкам полезных для жизни ремесел. Одновременно с этим воспитанникам преподавали Закон Божий и простейшие учебные предметы — арифметику, чтение, письмо.

Так продолжалось до 1917 года. Революция упразднила все старорежимные духовно-просветительские организации, а их оставшееся бесхозным имущество отошло государству. С того момента в здании бывшего учебно-заработного детского дома, сменяя друг друга, размещались разные советские организации.

В настоящее время за усадьбой закреплен статус памятника архитектуры федерального значения.

Наследие, оставленное потомком грузинского рода

Этот древний грузинский род на территории Саратовской губернии появился в1760 году, когда князь Мельхиседек Бараташвили был назначен саратовским воеводой. Выходец с Кавказа обосновался в России в 20-е годы XVIII века, а, влившись в состав другого народа, быстро привык называть себя Михаилом Баратаевым. Именно ему пришлось заниматься вопросами прибытия и расселения первых европейских чужеземцев, пожелавших по пригласительному манифесту Екатерины II найти себе новую родину на пустующих пространствах саратовщины.

У старого князя было четыре сына – Петр, Иван, Семен и Андрей, которых отец лично обучал грамоте, арифметике, «артиллерийским и прочим наукам». Волею судьбы самый младший из его сыновей – Андрей, командовавший саратовской артиллерией в пору Пугачевского бунта, — погиб от рук сподвижников самозванца. Остальные братья Баратаевы много лет исправно несли военную и гражданскую службу по разным частям российской провинции и, проявив старание и ревность, достигли высоких чинов.

Герой нашего рассказа — Иван Михайлович Баратаев, который в 1799 году, после 46 лет беспорочной военной и гражданской службы, вышел в отставку в чине тайного советника с поста гражданского губернатора Оренбургской губернии и перебрался в хорошо знакомый ему Саратов.

Здесь в 1804 году местное дворянское сообщество избирает его своим губернским предводителем. И одновременно с проведением выборов дворянство губернии «положило учредить в Саратове в пользу страждущего человечества для неимущих больницу и богадельню на добровольные пожертвования».

Деньги на строительство давали не только дворяне, но и люди «купецкого сословия», поступали доброхотные даяния от ремесленников, мещан, солевозчиков и прочих жителей губернии.

Когда саратовская инициатива дошла до Александра I, то царственным откликом на это благое дело стал взнос из личных средств императора в размере 10 тысяч рублей. Громадный по тем временам капитал, составляющий треть суммы, потребной для возведения этого общественно-полезного медицинского учреждения. Потому-то больница и получила название Александровской.

Лечебное заведение было заложено 5 июля 1804 года далеко за городом «на высоком месте и свободном воздухе», а уже через два года оно принимало первых пациентов. Весь процесс строительства находился под неусыпным контролем Ивана Михайловича Баратаева, выполнявшего эту работу и прочие свои многочисленные обязанности без вознаграждения.

Наше путешествие мы начали как раз у бывшей Александровской больницы, превратившейся ныне во 2-ю городскую клинику. Больничную территорию теперь окружает не пустырь, а обжитой и многолюдный район, который, по городским меркам, не так уж далеко находится от центра. А этот кирпичный двухэтажный корпус — самое старое строение в составе больничного ансамбля. Считается, что здание построено в 1806 году.

Дом князя Баратаева

Сегодня мы уже говорили о взвозах. Эта небольшая крутая улочка, что пересекает Чернышевскую, еще один сохранившийся саратовский взвоз, который носит название Князевского.

Вы угадали, предположив, что топоним как-то связан с князем Баратаевым. Дело в том, что коротенький взвоз – несколько минут ходьбы от Волги — упирался прямиком в большой княжеский дом, разглядеть который в подробностях сейчас мешает прикрытый плющом железобетонный забор.

Особняк князя И. Баратаева, стиснутый сейчас многоэтажными домами, двести лет назад уединенно стоял на крутолобом взгорке в окружении фруктового сада. Особое очарованье дому придавали вынесенные вперед лоджия и балкон, откуда так хорошо было смотреть на волжские дали. Поверьте: это было одно из лучших зданий Саратова…

На холме домик мой; с балкона
Могу сойти в веселый сад,
Где вместе Флора и Помона
Цветы с плодами мне дарят,
Где старых кленов темный ряд
Возносится до небосклона,
И глухо тополы шумят…
Л.С. Пушкин

Это была типичная дворянская усадьба в черте города. За особняком на задах усадьбы прятались флигель управляющего, многочисленные дворовые службы, хозяйственные постройки, конюшни, каретник…

Гусары не разини, в любви им неизвестно слово «нет»

Гусары… Молодые усачи — мужественные лица, красочная униформа с золотым шитьем… Любимые персонажи кинематографа ХХ века, ставшие символами жизнерадостности и буйства. Это все они — доблестные храбрецы на поле брани, отчаянные кутилы и неисправимые бретеры, галантные кавалеры и лихие победители дамских сердец.

Осенью 1821 года саратовцы узнали, что на постой в губернии встанут гусарские эскадроны. Три десятилетия местные жители не видели у себя военных постояльцев! И вдруг такая ошеломляющая новость… Это было сродни извержению вулкана посреди тихого болота!

Торговцы предвкушали будущие барыши. Дворянские отпрыски мечтали о службе в гусарском полку. Их папеньки запасались грамотами о сыновнем дворянстве и просчитывали предстоящие расходы: ведь только гусарское обмундирование – доломан, ментик, плащ, чакчиры, сапоги плюс амуниция для лошади требовали немалых вложений. А губернские дамы в волнении шили новые наряды…

В первых числах ноября на квартиры в Саратове встал Иркутский гусарский полк, тогда как другие полки — Елизаветградский, Изюмский и отличившиеся в сражениях с наполеоновской армией Павлоградский — дислоцировались в уездах Саратовской губернии. Приход военных влил свежую струю в общественную жизнь местного дворянства. В столице губернии и ее уездных городах нескончаемой чередой пошли торжества, маскарады, обеды, балы и званые вечера.

В веселой толпе завидных женихов в щегольских гусарских мундирах мелькал красный доломан и темно-синие чакчиры ротмистра Изюмского полка Михаила Ивановича Готовицкого. Если средний возраст его сослуживцев колебался в пределах 19–30 лет, то ротмистру шел уже четвертый десяток – пора было поразмыслить о выгодной женитьбе, учитывая, что у него — младшего сына мелкопоместного дворянина из Малороссии — за душой не имелось ничего, если не считать «высочайшего благоволения» и наград, полученных в войне 1812 года.

Подыскать в Саратове состоятельную невесту для Готовицкого не составило труда. Выбор Михаила Ивановича пал на Пелагею Хрисанфовну Образцову, бог весть почему засидевшуюся в девках дочь богатейшего саратовского купца. В то время ее родитель, миллионер Хрисанф Образцов, еще находился в добром здравии. Обрадованный перспективой сбыть с рук залежалый товар, он дал за дочкой богатое приданое и, кроме того, для молодой четы выкупил роскошный особняк князя Баратаева.

Мина в особняке

Связанный узами Гименея бывший гусар М. И. Готовицкий осел в Саратовской губернии, где в удобстве и с удовольствием прожил добрую четверть века. Скончался он в 1852 году, оставив в наследство жене и пятерым детям почти десять тысяч десятин земельных угодий в Саратовской и Рязанской губерниях и 1200 крепостных при этих землях.

Едва отерев слезы, немолодая вдова ошарашила окружающих, сочетавшись браком с неимущим, но чрезвычайно религиозным ветеринарным врачом по имени Мина Максимович Бурков. Нежданно-негаданно став богатым человеком, экс-ветеринар зачастил по святым местам, щедро раздавая деньги супруги. Так, однажды он втайне от жены пожертвовал 50 тысяч рублей на нужды некоей женской обители.

За сим последовало пренеприятное выяснение отношений: «И не надо так сверлить меня взглядом, Мина Максимович, это не поможет. Куда вы подевали такую прорву денег? Извольте лучше объясниться.» Но лучше не получилось. В разгар беседы Пелагея Хрисанфовна плюнула супругу в лицо, в ответ на это святой человек вспыхнул, вцепился жене в волосы и протащил далекую от праведной жизни бестолочь по всей комнате. В результате чего господина Буркова навеки изгнали из бывшего княжеского дома, а Пелагея Хрисанфовна перебралась в меблированные комнаты, предварительно сдав осиротевший особняк под открывшийся коммерческий клуб.

Печальная жизнь старых стен

Затем дом, вошедший в историю города с фамилией своего первого владельца – князя Баратаева, несколько раз менял хозяев, а после революции, основательно разграбив гнездо классового врага, гегемоны передового класса его перепланировали и превратили в скопление коммунальных комнат.

Фасад объекта культурного наследия федерального значения облупился, ободранные колонны не понятно как держатся.

От подворья и фруктового сада не осталось и малейшего следа.

С заднего двора усадьба выглядит не лучше. Судьба старинного здания фактически оказалась пущенной на самотек. Что имеем – не храним…

Какая судьба уготована городским усадьбам?

В Саратове XVIII–XIX веков привычной реалией были дворянские и купеческие городские усадьбы, состоящие из жилого дома, служебных построек и сада. Многие из подобных комплексов сохранились до наших дней. И это прекрасно. Плохо то, что значительная часть их уже давно подает сигнал «SOS», требуя срочной реставрации.

Падают кирпичи из-под крыши усадьбы Артамонова, обрушился участок кровли у здания усадьбы купца В. П. Баринова, в плачевном состоянии усадебный дом Скибиневского… Но компетентные органы не спешат на помощь. Какое будущее ждет усадьбу Тюльпиных и прочих ее несчастливых собратьев? Как-то не очень верится, что оно будет светлым.

​