Трое из семейного клана Нессельроде — Карл, Дмитрий и Анатолий

Странным было то, что, судя по послужному списку, в министерстве юстиции, финансов, иностранных дел — то есть везде, где он подвизался, Анатолий Дмитриевич был на вторых ролях. Хотя дорога к высоким государственным постам – ему представителю графского рода Нессельроде — была широко открыта. Умница и эрудит, знавший все европейские языки, высокообразованный человек, проявлявший широту интересов и глубокие познания в разных сферах. Может, он был ленив?

Да нет, все отмечали его энергию и трудолюбие.

Как бы там ни было, в 1890 году в возрасте сорока лет он вышел в отставку и перебрался на жительство в Саратов, где практически сразу превратился в заметную фигуру среди представителей губернского дворянства. Ученый, общественный деятель, меценат, коллекционер, библиофил… Немудрено, он сразу же стал притчей во языцех!

Особый колорит яркой личности графа добавляли его ближайшие родственники. Взять, к примеру, его родного дедушку по отцовской линии…

О карлике, вознесенном судьбой, и дипломате, оболганном людьми

Первая половина XIX века — эпоха наполеоновских войн, дуэлей, балов, красавиц, светских салонов, тайной и явной дипломатии. Заметной фигурой в сфере высокой политики европейских держав и российской империи являлся Карл Роберт фон Нессельроде-Эресгофен.

Родители нарекли свое чадо Карлом, не ведая о созвучии имени, данного малютке, со словом карлик на русском языке. Видимо богиня судьбы, что присматривала за семейством Нессельроде в их метаниях по разным странам, решила немного посмеяться над своими подопечными, оказавшимися в России. Став взрослым, их сын оказался столь мал ростом, что в редком случае доставал собеседнику до плеча.

Тщедушный и невзрачный, он особенно карикатурно смотрелся на фоне дражайшей супруги Марьи Дмитриевны — дамы рослой «плечистой, грудистой и брюшистой». Тогда крохотный спутник ее жизни, с тонкими ножками и похожим на клюв крючковатым носом, казался особенно миниатюрным, словно ненароком выпавшим из кармана жены.

Но ума Карлу Васильевичу – так он именовал себя на русский манер — было не занимать. Человек он был судьбы исключительной, сделавший ошеломляющую карьеру, которую, казалось, ничто не предвещало. Удивителен путь, пройденный им от мичмана на флоте до разведчика и дипломата. Ему принадлежит абсолютный рекорд по пребыванию на государственной службе – 60 лет в общей сложности! — и 40 лет во главе российской дипломатии. Крест на многолетней деятельности которого поставило лишь бесславное поражение России в Крымской войне.

И тут скрывается вызывающее удивление обстоятельство. Странным образом оказалось, что он, за свои заслуги удостоенный всех высших орденов империи, был потрясающе нелюбим современниками. Те награждали его убийственными характеристиками и критиковали по всем направлениям. Нессельроде перепадало даже за его внешнюю несуразность, ему ставили в вину немецкое происхождение, всерьез попрекали неумением правильно говорить и писать по-русски.

Но не спешите при этом презрительно фыркать! Это сегодня трудно представить ситуацию, чтобы депутат или чиновник нашей многонациональной страны не говорил по-русски. А в XIX веке подобное в среде российского дворянства было весьма широко распространенным явлением. Даже для тех, кто вел свою родословную от Рюрика, считалось в порядке вещей не знать русского и произносить свои первые слова на языке французском. Говорить по-русски они учились потом. Возьмите того же Пушкина или другого поэта Золотого века русской литературы — князя Вяземского.

Что же касается графа Нессельроде, то на русском Карл Васильевич изъяснялся без труда. Правда — с сильным немецким акцентом. А уж французским он владел свободно, а для того времени — на минуточку! — это был официальный язык дипломатии и международного общения.

XIX век — эпоха подъема националистических настроений. И тогда утверждение, что ему, немцу по происхождению, чужды высшие государственные соображения, становилось одним из серьезных обвинений Нессельроде. Высказывались мысли, что он, не зная России, лишь умудряется водить за нос одного за другим императоров, тогда как судьбы страны его не особенно волнуют.

Как государственный деятель он оказался непопулярным и в исторической памяти. Но у историков есть золотое правило – никому нельзя верить безоговорочно, все надо проверять, перепроверять и анализировать. Ошибочность и предвзятость недоброхотов, пытавшихся списать на Нессельроде все огрехи и неудачи во внешней политике России, удалось доказать в своей монографии Наталии Петровне Таньшиной, доктору исторических наук, профессору РАНХиГС и МПГУ.

На страницах своей книги, она, опираясь на обширное эпистолярное наследие графа, сумела освободить образ Карла Васильевича Нессельроде от многолетних стереотипных наслоений, представить его не «пройдохой», «беспримерным трусом» и «изменником-немцем», а государственным деятелем, реально способствовавшим внешнеполитическим успехам России.

Маленькие радости жизни государственных мужей

Сдержанный, аккуратный, неторопливый, следуя раз и навсегда заведенному распорядку дня, канцлер Нессельроде трудолюбиво занимался проблемами внешней политики страны. Однако его, как разностороннего человека, привлекали и иные вещи. Так Карл Васильевич хорошо разбирался в музыке, коллекционировал музыкальные инструменты, произведения живописи, книги. Но настоящей отдушиной для него стало разведение экзотических цветов.

В своих знаменитых оранжереях на аптекарском острове он имел редкую коллекцию камелий и рододендронов, там же выращивал диковинные фрукты, которыми любил поражать своих гостей. Граф стал одним из первых влиятельных попечителей столичного общества садоводства.

Природа, поскупившаяся в отношении его внешности, даровала маленькому человечку отменный аппетит и прекрасный желудок. Искушенный приверженец хорошего стола, знавший толк в кушаньях и винах, он обладал обширными познаниями в поваренном искусстве и был неистощим по части изобретений в области кулинарии. Так его авторству приписывается бешено популярный в XIX веке замороженный десерт из заварного крема, каштанового пюре и вымоченного в коньяке изюма со смородиной.

Говорили, кто однажды отведал знаменитый пудинг «Нессельроде», забыть его вкус не сможет. Были и другие блюда, названные в честь графа — пирог и суп из дичи, но ни одно из них не прославилось так как пудинг.

Корпулентная супруга Нессельроде доводилась дочерью министру финансов графу Гурьеву, который был не меньшим знатоком и любителем высокой кухни. Поговаривали, что именно благодаря своим познаниям в поварском искусстве будущий министр иностранных дел сумел обрести расположение сановного богача-папеньки и протоптать дорожку к сердцу его дочки — одной из самых богатых невест Петербурга.

Фамилия тестя Карла Васильевича оказалась прославлена в веках изобретением национального шедевра — знаменитой гурьевской каши. В основе этой мечты гурмана лежала густая каша на молоке из манной крупы — во времена графа манка считалась редкостью и стоила дорого. Пласты каши перемежались румяно-коричневыми пенками из топленых сливок, пересыпались измельченными орехами, сдабривались цукатами, ванилью и корицей.

Находясь на важной государственной службе в сложный период международной обстановки и долгие годы выполняя секретные дипломатические задания, Карл Васильевич не забывал о собственном материальном благополучии.

Он являлся успешным предпринимателем и хозяйственником, умудряясь очень дорого продавать цветы из собственной оранжереи, он вкладывал средства в заводы, текстильные мануфактуры, торговые компании. Приобретая земли и крестьян по разным уголкам страны, Нессельроде стал богатейшим помещиком империи. Ему принадлежали тысячи десятин земли и многие сотни крепостных в Петербургской, Оренбургской, Самарской и Саратовской губерниях.

Так на Саратовщине успешному дипломату Нессельроде принадлежали прекрасные, поистине сказочные места. Обширная долина с живописной речкой Алай — бобровые плотины, заросли хмеля. Склоны холмов, покрытые цветущими кустарниками и полевыми цветами – медовое царство. Огромные лесные массивы – березовые рощи, сосновые боры – летний грибной рай. Великолепные черноземы и бескрайние поля, желтеющие богатым урожаем по осени.

Хотя в своих Саратовских имениях графу, чрезвычайно занятому государственными делами, пожить не пришлось, но, выполняя хозяйские распоряжения, управляющие занялись на его землях разведением овец-мериносов, устройством крупных птицеводческих хозяйств и обширных конных дворов, на которых содержали и выращивали породистых лошадей — чистокровных арабских скакунов, элитных орловских рысаков, могучих першеронов.

Скованные одной цепью

Злые языки говорили, что Карл Васильевич женился на богатстве, на связях и на обширном родстве своих тестя и тёщи. Однако супружество внешне несуразной пары графов Нессельроде оказалось вполне счастливым и гармоничным. Брак увенчался рождением двух дочерей и наследника – сына Дмитрия. Выросшего, по воспоминаниям современницы, в «мальчика образцового, остроумного и ученого».

Затем он с отличием окончил философско-юридический факультет Санкт-Петербургского университета, после чего молодой Нессельроде пошел по стопам отца. И карьера его на дипломатическом поприще стремительно набирала высоту. Но, как известно, не всегда человеку дано расслышать шорох крыльев судьбы и подготовиться к испытаниям…

Пока 27-летний сын всесильного министра старательно служил в посольстве столицы Османской империи, отец подыскал ему достойную невесту. Сей счастливицей оказалась молоденькая и прелестная Лидия Арсеньевна Закревская. Казалось бы, дело житейское, все когда-нибудь женятся, а тут за невестой дают завидное приданое, плюс к отцу девушки неизменно благоволит император. К тому же у самого Дмитрия перед глазами удачный союз родителей, возникший не по страстной любви, но по расчету.

И вот в январе 1847 года состоялось венчание, после чего жизнь молодого Нессельроде круто переменилась.

Семейные неурядицы начались чуть ли не сразу после медового месяца. К молодой графине в полной мере можно было отнести слова, некогда посвященные солнцем русской поэзии родной маменьке Лидии, также отличавшейся ветреным характером, презрением к светским условностям и свободным отношением к брачным обязательствам:

С своей пылающей душой,
С своими бурными страстями,
О жены Севера, меж вами
Она является порой
И мимо всех условий света
Стремится до утраты сил,
Как беззаконная комета
В кругу расчисленном светил.

В 1851 года между молодыми Нессельроде последовал полный и окончательный разрыв. Однако официальный развод для них был невозможен – для этого необходимо было не только получить разрешение святейшего Синода, но и добиться позволения императора, тогда еще бывшего строгим поборником семейных устоев. Возражал и премудрый Карл Васильевич, который пуще смерти боялся скандалов. Вернее, он стоял насмерть против каких бы то ни было перемен в семейных отношениях молодых. Никаких разводов! Никаких новых браков!

Забегая вперед, можно сказать, что легкомысленная прелестница Лидия все-таки умудрилась снова выйти замуж. И это при живом и здравствующем муже! Спустя несколько лет своевольная графиня Нессельроде пошла под венец с пылким красавцем князем Друцким-Соколинским, который был на семь моложе своей избранницы. А пока соломенная вдова отправилась подлечиться в Париж, где у нее началась веселая жизнь в компании еще двух весьма красивых и очень примечательных дам.

Так в состав ослепительного трио славянских красавиц кроме Лидии вошла любимая ученица Шопена и Листа. Звали известную пианистку Мария Калергис, она приходилась племянницей канцлеру Карлу Нессельроде и выросла в его доме. Третьей дамой в ансамбле покорительниц сердец стала любовница Сухово-Кобылина Надежда Ивановна Нарышкина. Эта очаровательная особа подозрительно поспешно покинула Россию, едва лишь началось следствие по случаю громкого убийства некоей Луизы Симон-Деманш, бывшей на содержании того же знаменитого писателя.

В одном из элегантных парижских особняков на рю д’Анжу находился салон веселых аристократок-красавиц, куда стекались поэты, писатели, артисты, известные государственные деятели — в то время свет, салон и политика были понятиями взаимосвязанными. Обо всех заслуживающих внимания разговорах, тайных замыслах и дипломатических интригах отчаянная пианистка Калергис исправно и подробно — в письмах — информировала своего дядюшку, а порой ей даже доводилось выполнять кое-какие секретные поручения русского двора.

Ну а голубоглазая и белокурая Лидия в салоне познакомилась с Дюма-сыном, очаровала его, стала любовницей и прообразом героини романа «Дама с жемчугами».

Разбив несчастному любимцу Франции сердце, она с легкостью позабыла его. За этим приключением у прекрасной дамы последовали многие другие, не менее скандальные, увлечения.

А что же Дмитрий Карлович Нессельроде? Испив полную чашу семейных невзгод, он нашел утешение в воспитании сына Анатолия, оставленного ему в годовалом возрасте легкомысленной Лидией. При этом в саратовских краях он тоже бывал редко, доверяя вести хозяйственные дела в имениях управляющим.

В родовом поместье на Саратовщине

Итак, потомок старинного графского рода и внук канцлера Карла Нессельроде поселился в родовом имении Царевщина, что расположено в 140 километрах к северу от Саратова. На стенде Саратовского краеведческого музея есть старинная фотография с главным зданием усадьбы. Настоящие помещичьи хоромы – мезонин, полукруглый балкон, ажурные чугунные перила, белые массивные колонны. Угадывается окружение прекрасного парка…

Господский дом был не одинок, возле него кучковалось порядка десяти других каменных строений усадьбы. Обширный парк включал в себя плодовый сад и оранжереи. Пестрые клумбы, китайские беседки, укрытые кружевными кустами, зеленые лужайки манили на прогулку. Парковая территория шла вдоль долины реки Алай, извилистые аллеи вели к воде, где под сенью вековых плакучих ив были устроены скамейки для отдыха, а прихотливые мостики, перекинутые через реку, звали вдаль. В некотором отдалении находились пруды, где плавали красавцы-лебеди, водившие компанию с утками.

Царевщинские места и теперь продолжают оставаться такими же красивыми, однако парк, сад и усадьбу не узнать – с ними сурово обошлась революционная стихия, не пощадила разрушительная сила времени и… человеческий фактор.

Уникальные коллекции Нессельроде

Внутри дома — каждая комната украшена особой отделкой, резьбой и лепниной. Роскошная обстановка — мебель, хрустальные люстры, зеркала, китайские фарфоровые вазы, серебряные бра, бронзовые статуэтки, камины и печи с изразцами, бархатные портьеры, шелковые драпировки. На стенах в золоченых рамах полотна кисти русских живописцев и мастеров западной Европы — Веласкеса, Рубенса, Теньера, Тенирса, Альбано.

В усадьбе имелось солидное собрание предметов прикладного искусства, монет, трубок и кальянов. Ряд картин и художественных ценностей Анатолий Нессельроде предоставлял для показа Радищевскому музею Саратова.

В усадьбе находилась одна из лучших личных библиотек России, с книгами по широкому кругу знаний. Литературу по истории и политике начал собирать еще канцлер Карл Нессельроде, продолжил пополнять библиотеку книгами Дмитрий Карлович, а новый хозяин, исполненный либеральных настроений, обзавелся сочинениями Лафарга и Каутского.

Собрание книг — более 40 тысяч томов! – хранилось в больших застекленных шкафах, расставленных по нескольким просторным залам дома. Кроме исторической и классической литературы, тут хранились научные книги, описания путешествий, издания о России, альбомы по искусству, социально-экономические труды, произведения справочно-библиографической тематики, всевозможные энциклопедии.

Среди мемуаров, старинных фолиантов и древних рукописей хранились бесценные раритетные издания умного и лукавого Талейрана, великого географа Гумбольдта, русского писателя и историка Карамзина, уникальные труды Монтескье, тома из книжного собрания кардинала Ришелье, маркизы де Помпадур и многих других.

Большая часть графской библиотеки была утеряна после изменившей историю России революции 1917 года, и только ее десятая часть — примерно четыре тысячи книг – оказалась в фондах Научной библиотеки СГУ. И эти тома из книжного собрания Анатолия Нессельроде считаются одними из наиболее ценных экземпляров университетского книгохранилища.

Анатолий Дмитриевич оказался обладателем еще одной редкостной коллекции, собиравшейся тоже поколениями его предков. Речь идет о собрании разного рода вооружения, которое по древности, богатству и разнообразию не уступало хранящемуся в Оружейной палате.

Тут были представлены изделия восточных и европейских оружейников: множество вариаций клинкового оружия – всех этих мечей, палашей, сабель, в роли древкового снаряжения выступали секиры и бердыши, копья и пики, среди ударных средств нападения и защиты — палицы, булавы и прочее. На стенах были развешаны кольчуги, шлемы, щиты, латы. Тут же интересные шпаги с большим разнообразием эфесов и все виды кремневых пистолетов. Витрины с холодным боевым оружием более позднего времени…

Нет, данная фотография — экспозиция из краеведческого музея Саратова, и она поставлена только для иллюстрации, отношения к графской коллекции не имеет никакого.

В 1904 году Нессельроде заказал изготовление специального альбома с описью своей коллекции и фотографиями экспонатов. Небольшой тираж сразу сделал издание библиографической редкостью. Это фото из того самого альбома.

Особняк на центральной улице Саратова

Приехав в губернию, Анатолий Дмитриевич не стал ограничивать себя только царевщинским поместьем, а приобрел особняк на главной улице Саратова. Им стало добротное здание на углу двух весьма примечательных городских улиц — Московской и Приютской. Новокупленная двухэтажная постройка изначально была красива и просторна, а после произведенной графом внутренней реконструкции стала еще и удобна, что позволило Нессельроде обустроиться в городском жилище на широкую ногу и с большим комфортом.

В настоящее время бывший графский особняк числится среди саратовских памятников архитектуры, однако в последние годы он часто попадал в местные новости совсем по иной причине. Дело было в том, что части его фасада то и дело сыпались на тротуар (хорошо, что не на головы прохожим).

Хотя, безусловно, данный особняк сохранился гораздо лучше, чем, к примеру, дом дворянской семьи Юматовых, за одного из членов которой — «синего» кирасира и саратовского помещика Николая Дмитриевича Юматова — вышла замуж дочь графа Нессельроде — Лидия Анатольевна. Женат граф не был, что, однако, не помешало ему обзавестись двумя дочками, которых он нежно любил и со временем узаконил.

Так выглядит сейчас дом Юматовых. Вот уж у этого исторического здания состояние поистине пугающее.

Но пора возвратиться к дому на Московской. Он — велик, и занимает собой добрых полквартала. Так он выглядит вдоль улицы Московской.

Купив этот дом, граф кое-что из своих художественных собраний перевез сюда. Так в гостиной, оформленной в мавританском стиле, разместилась его бесценная оружейная коллекция.

В 1907 году уже немолодой Нессельроде навсегда уехал во Францию. С собой в эмиграцию Анатолий Дмитриевич захватил свое драгоценное собрание. Прожив всю жизнь официально холостяком, он, на склоне лет, в Париже обзавелся супругой. Ею стала некая молоденькая и малообразованная француженка, которая сразу же после смерти графа, не понимая истинной ценности коллекции, с легкостью распродала все в разные руки.

Ну а теперь рассмотрим этот большой дом со стороны бывшей Приютской (теперь Комсомольской).

А где-то там за ажурными коваными воротами, ведущими во двор, стоял автомобиль – приобретение графа на Всемирной выставке 1900 года в Париже, куда Анатолий Дмитриевич ездил знакомиться с техническими новинками эпохи. Чудо на колесах с двигателем в две лошадиные силы стало первым автомобилем в истории Саратова. Не прошло и месяца с момента появления этого транспортного средства в городе, как машина Нессельроде попала в аварию, ставшую первым городским ДТП.

Весь в делах – хозяйственных, общественных, благотворительных

Энергия у Анатолия Дмитриевича била ключом. Не успев приехать, он сразу же приступил к активным действиям: хозяйского внимания требовали принадлежащие ему 28 тысяч десятин — огромные земли в Петровском и Вольском уездах губернии. Во владении его сиятельства находились и успешно работали чугунный, кирпичный, пара винокуренных заводов, лесопильня, водяная мельница и вновь открытая хрустально-стеклянная фабрика в селе Хватовка, выпускавшая в числе прочего стеклянные кирпичи Фальконье.

Благодаря внуку российского канцлера продолжила функционировать земская больница – единственное медучреждение, что оказывало врачебную помощь деревенскому населению целого уезда. Она была открыта еще при отце графа — Дмитрии Карловиче — непосредственно на территории помещичьей усадьбы.

Благодаря внуку российского канцлера продолжила функционировать земская больница – единственное медучреждение, что оказывало врачебную помощь деревенскому населению целого уезда. Она была открыта еще при отце графа — Дмитрии Карловиче — непосредственно на территории помещичьей усадьбы.

Сам Анатолий Дмитриевич Нессельроде открыл в Царевщине учреждение для воспитания детей–сирот, начальную школу с четырехлетним курсом обучения и училище. Стоит ли удивляться, что окрестная крестьянская молодежь была поголовно грамотной.

Граф трудился в губернии, занимая ряд выборных служебных должностей. Так он был первым лицом и хозяином Вольского уезда — так называли уездных предводителей дворянства, гласным депутатом земств — от Вольского уездного собрания и Саратовского губернского.

Но кроме этого, Анатолий Нессельроде также много времени отдавал добровольной деятельности на благо общества. Он являлся деятельным членом СУАК — губернской ученой архивной комиссии, избирался председателем Общества любителей изящных искусств, возглавлял общество любителей фотографии, был попечителем множества школ, училищ и гимназий, председательствовал в обществе пособия бедным, состоял во множестве самых разных городских комиссий, включая театральную, санитарную и медицинскую.

Необыкновенна широта интересов и увлечений графа. А какие стихи он писал!

И с гор я спустился в долину,
Развел над рекою костер,
И красную вязкую глину
В ладонях размял и растер.

>

Анатолию Дмитриевичу, как местному благотворителю, обязаны своим существованием городская бактериологическая станция, женская фельдшерская школа, среднетехническое училище, готовившее технические кадры для местных фабрик и заводов, воскресная образовательная школа для взрослых ремесленников и рабочих, для которой, кстати говоря, все учебники и пособия граф Нессельроде покупал на собственные средства…

Неординарность личности графа проявлялась также в том, что в годы первой русской революции он, находясь в дружеских отношениях со Столыпиным и гостеприимно принимая губернатора в Царевщине, одновременно финансово помогал социал-демократам. Богач и аристократ, Нессельроде не только сам читал «Искру», но и оказывал содействие в ее распространении. А в преддверии революционных событий 1905 года публично фрондировал красной гвоздикой в петлице.

Перед вами портрет Анатолия Нессельроде, созданный саратовским художником Федором Максимовичем Корнеевым в 1901 году. Хранится в Вольском краеведческом музее.

Что было дальше…

Хотя Анатолий Дмитриевич был последним представителем в ряду поколений российских Нессельроде, однако род на нем не пресекся. Он продолжился, но уже по женской линии, ведь у графа, в свое время решительно отказавшегося от церковного брака, выросли две дочери. Старшая, Лидия Анатольевна, как ранее было сказано, нашла свое семейное счастье с Николаем Дмитриевичем Юматовым – представителем древнего дворянского рода.

После отъезда из страны отца, она стала полноправной хозяйкой родового имения в Царевщине, где и проживала с семьей до начала 1918 года. Женщина с прекрасной душой, очень добрая, она за это время сделала много хорошего людям.

Забота о крестьянских детях составляла важную часть жизни помещицы. Как знать, если бы не она, Россия никогда не услышала бы великой певицы Лидии Андреевны Руслановой. Ну а потом, когда Юматовых выгнали из поместья, отобрав все до белья включительно, семейство пополнило ряды белой эмиграции за границей.

А в сентябре 1955 года случилось нечто необыкновенное: Алексей Николаевич Юматов, приходящийся правнуком Анатолию Дмитриевичу Нессельроде и праправнуком Карлу Васильевичу Нессельроде переехал жить в СССР. А спустя некоторое время он перебрался на родину предков — в Саратов, где тридцать лет преподавал французский язык в местном педагогическом институте.

​